Бывший министр нацэкономики Куандык Бишимбаев сегодня, 3 апреля, рассказал о дне убийства своей жены Салтана Нукеновой, передает Bizmedia.kz.
«Подруга пригласила ее на концерт Димы Билана, она (Салтанат) настаивала, чтобы мы вместе пошли. Она начала собираться, просматривать вещи на концерт, так как часть ее вещей были в Павлодаре, она не смогла себе подобрать гардероб — она начала расстраиваться и нервничать.
Она пришла в кабинет ко мне — «Ты не мог бы посмотреть?» Она померила несколько нарядов, мне тоже не понравилось. Я сказал — «Не расстраивайся, давай поедем в магазин и купишь все, что хочешь».
Мы поехали в Talan Towers, она зашла в MaxMara, ей всегда шли брючные костюмы — я сказал, Возьми сразу несколько «луков», чтобы у тебя всегда был выбор. Мне всегда доставляло удовольствие сделать для нее что-то хорошее, порадовать. Она обрадовалась.
Там мы провели часа 1,5-2. Она выбрала одежду. Мы оплатили. Дальше — по плану — она собиралась в наш ресторан — он рядом, мы пешком туда прошли. Я побыл там минут 15-20, далее у нее были какие-то дела, у меня свои дела — мы разъехались.
Она осталась, я уехал по делам. В 7 часов я подъехал (обратно), у меня была белая рубашка, и она запачкалась (после спорта), до этого я заехал и купил рубашку. Они вышли с ресторана с Аидой, наверное, они были выпившие, потому что они сказали — Надо было нам еще шампанское взять.
Я сказал — Дойдем до ЦКЗ Казахстан, я скажу, нам привезут.
Все было спокойно, мы зашли в ЦКЗ — никаких предпосылок для ссоры. В фойе меня увидела знакомая, поцеловала в щеку, мы поздоровались — Салта начала нервничать, спросила, кто это такая. Я сказал — Это коллега. Мы прошли в зал. По дороге в зал она попросила — Может ты закажешь шампанское.
Я попросил в ресторане привезти 3 больших стакана полных шампанского и остался на улице. Концерт в 8, пока его привезли (шампанское) уже было около 8.40 — я опоздал на концерт. Был раздраженный немножко тем, что прождал 40 минут официанта.
Я зашел со стаканчиками — вручил их Аиде и Салтанат, один оставил себе. Ничем не примечательная ссора — я сказал ей, «А почему ты забыла мне заказать дезодорант?» Она говорит — «Я хотела сэкономить на доставке, я решила вечером заказать».
Я сказал — Ты решила сэкономить 600-700 тенге? Она — да. Далее шел концерт, я даже не хотел на нем оставаться, мне не нравится Дима Билан. Я сказал — может, я пойду, вы сами досмотрите, у меня дела.
Я был расстроен, еще днем у меня были обстоятельства по работе. Она попросила — «Давай, мы вместе пришли и вместе уйдем, досиди уже». Но было видно, что мое желание уйти ее расстроило, она изменилась в лице.
Я положил ей руку на коленку и сказал: «Ладно, мы вместе досмотрим концерт». И далее она вдруг вспылила, вскочила, крикнула мне: «Ну все, если не хочешь смотреть, пошли». Я опешил. Она вышла, я вышел за ней. Она пошла в сторону гардероба, начала сильно возмущаться: «Ты мне испортил настроение, опозорил перед Аидой».
Я говорю: «Давай вернемся». Она начала на повышенных тонах. Я говорю: «Объясни, что происходит, давай присядем». Она была заведенная, говорила: «Ты меня опозорил, ты не хотел оставаться, сказал, что хочешь уйти». Я сказал: «Извини, если я тебя задел, я не хотел тебя обижать». Она: «Нет, все, я ухожу». Пока она кричала очень громко, я сам стал нервничать.
Она решила идти без одежды, потому что потеряла номерок. Я дал ей свою куртку. Она сказала: «Я хочу уйти, я поеду к брату». Она шла к бизнес-центру «Москва» к ресторану, по дороге я пытался построить какой-то диалог: «Успокойся, возьми себя в руки», но она не слушала. Я спросил: «Куда ты идешь?» Она ответила: «Дойду до бизнес-центра и вызову такси, бизнес-центр в 100 метрах от гастроцентра». Я молча пошел за ней.
Далее она не стала вызывать такси и пошла в сторону ресторана. Мы зашли в ресторан. Она предложила: «Давай зайдем в VIP-зал, там поговорим». Мы зашли в VIP-зал № 5. Я сел напротив нее и сказал: «Объясни, что ты хочешь? Ты говорила, что больше не будешь в таких состояниях убегать. Неужели ты не можешь совладать с собой или объяснить, что тебя провоцирует?» Мы заказали шампанское.
Я просто слушал ее, мы зашли в VIP-зал где-то в 9:30. Я три часа слушал ее претензии, обиды, основная суть — «Ты уехал без меня в Турцию, ты звонил, когда мы расставались в октябре, другим женщинам, летом в Алматы ты выгнал меня из дома и тебя видели там, видели здесь». Я молча слушал, я думал: «Пусть выговорится».
Мы не ссорились.
Пока мы это выясняли, выпили еще одну бутылку шампанского. У меня были ожидания, что она выпьет, расслабится и инцидент будет исчерпан. Ей позвонила Аида: «Концерт закончился». Салтанат спросила: «Где мое пальто, которое я там оставила?» Я хотел уже уйти, я видел, что она не успокаивается. Я думал: «Если она уйдет сейчас к брату, пусть, я уже сам позвонил другому человеку». Заставить ее остаться я не мог. Я набрал человека, они сказали, что они поехали в какое-то увеселительное заведение, я думал, что присоединюсь к ним.
Где-то к 12:30 мы уже прилично выпили. Она вдруг вскочила, вызвала такси сама или персонал. Она попрощалась с персоналом, по дороге я ей говорю: «Есть ли смысл так рубить с плеча и непонятно из-за чего уходить?» Внизу мы долго вели диалог — около часа. Она колебалась, не знала, уйти ей или остаться. У нее скакало настроение.
Суть разговора — я пытался ее удержать и объяснить, что не надо рубить с плеча. Она продолжала нервничать про историю летом, историю в Турции и т.д. На улице мы еще час простояли.
Я уже говорю — Поехали домой, время позднее, или куда ты там хотела ехать. Она не принимала никакого решения. Один и тот же разговор повторялся на протяжении 5 часов. Мы двинулись к моей машине. Она стала агрессивнее — начала меня задевать. Она говорит — зачем ты хочешь меня удержать, просишь меня остаться, не ссориться.
Я говорю — «Я тебя люблю, сейчас ты уйдешь, через 2 дня опять будем примиряться, за эти 2 дня я буду гулять, ты ревновать опять, что я делал». Я говорю — «Можешь не уходить, пойдем домой, завтра примешь решение на трезвую голову».
Она говорит — «А может ты переживаешь, что ты мне столько подарков надарил, и не хочешь меня отпускать».
С этого началась более острая фаза конфликта. Я начал раздражаться — что ты несешь, при чем тут подарки, я хочу, чтобы ты не уходила. Она села в машину, она не собиралась уходить, она сделала вид, что уходит, а потом села в машину. Она продолжила задевать меня — не переживай, я тебе все верну.
Я говорил — опять ты хочешь эскалации, драку, только у меня к тебе просьба, давай без оскорблений и матов, и давай не будем вспоминать твои старые отношения. Потому что это две вещи, которыми она пыталась меня задеть и вывести из себя, зная, что мне это не приятно.
Далее она сорвала кулон с себя, его я подарил, и отдала мне. Я вышвырнул его, спросив — «Тебе он нужен?» Она сказала — «Мне не нужен». Про пакеты на заднем сидении она сказала — Их тоже можешь выкинуть. Я говорю — «Тебе не нужно?» Она — Нет. Я их тоже выкинул.
Я сказал ей — «Салта, мы ведем себя как обезьяны, пошли соберем все, что выкинули». Она согласилась. Пакеты мы нашли, а кулон мы начали искать — он перелетел через забор Ритц-Карлтона. Я заехал на территорию и нашел его.
Далее мы опять заехали на территорию Гастроцентра. Я предлагал ей поехать домой. Я повторял — Выспишься, завтра захочешь уйти — уйдешь. Так складывался вечер.
Я тронулся в сторону выезда, хотел найти таксиста, чтобы вызвать трезвого водителя. Она сказала, что хочет вернуться снова в ресторан. Ресторан был закрыт. Мы зашли через кухню, она была открыта, можно в зал пройти.
Мы прошли в Вип номер 1, по дороге из бара я взял шампанское. В зале работали маляры — они ночью красили стены. Мы были спокойны, после того, что мы все собрали, мы успокоились и мирно зашли. Мы зашли в вип и снова началось.
Снова тот же разговор, одна и та же тема.
Я говорил — «Пошли домой». Но у нее вот эти обиды, еще час-полтора она говорила про летние события, про наше расставание. Я сидел и думал — пусть выскажется. Она перешла на крик. Там были маляры. Я говорю — «Если хочешь кричать, зайдем в туалет в вип, а то там люди в зале».
Мы сели на пол туалета.
Бишимбаев попросил адвокатов схематично показать расположение вип №1 и туалета.
Адвокат потерпевших протестует — Прикладывать схемы нет необходимости, у нас в материалах дела есть фотографии места, где все произошло. Также у нас есть протокол места происшествия, где детально описано, что где и как находится.
Адвокат достала огромный ватман с планом ресторана.
Судья дала разрешение защите Бишимбаева предъявить схему мест происшествий в Гастроцентре, отвергнув просьбу потерпевших.
Защита Бишимбаева выдвинула предложение о демонстрации фотографий туалета и VIP-зала номер один в Гастроцентре, на что потерпевшие выразили возражение.
Ходатайство о представлении фотографий было удовлетворено судьей.
Суд разрешил показать фотографии с места происшествия всем присутствующим. Судья предложил родственникам потерпевших покинуть зал на случай, если фото окажутся психологически травмирующими, но никто не вышел.
Адвокаты предъявили фото VIP-зала в Гастроцентре, но адвокат потерпевшей стороны указала на то, что фотография была сделана в марте 2023 года, а не в ноябре, как утверждалась. Судья запретил использовать это фото, поскольку защита ввела суд в заблуждение.
Далее Бишимбаев продолжил:
Мы были в вип-зале №1. Салтанат начала эскалировать, говорить на повышенных тонах, кричать. Чтобы маляры в другом зале не слышали, я сказал — давай перейдем в туалет, там тебя не будет слышно, неудобно, люди в зале.
Мы сели на пол, я был ближе к унитазу, чуть дальше Салтанат. Я слушал ее. Она завелась, начался разговор на повышенных тонах. У нее появились эмоции, она завелась, вернулась в тему ее прошлых отношений, в тему ревности, того, что мы летом расстались и т.д. — «Ты меня все время позоришь, выставил меня так».
То спокойно, то громко, то крича (разговор шел). Я говорю — что ты конкретно хочешь, давай поедем либо домой, либо разъедемся. Она поменяла риторику и стала говорить — «Я готова в другом формате продолжать поддерживать отношения, может мы разъедемся, будем парой, но будем жить в разных квартирах».
Она задает провокационный вопрос — «Почему ты не хочешь, чтобы я уходила». Я говорю — «Я хочу, чтобы мы сохранили отношения, через 3 дня мы опять помиримся, но за это время наделаем столько, что опять будем ругаться».
Она вернулась к теме — «Может тебе жалко подарков, которые ты мне сделал, я тебе все верну». Я — «Можешь не возвращать, просто выкинь их, если они тебе не нужны».
Я не знаю, что произошло с ней. При мне она начинает снимать серьги, обручальное кольцо, часы, браслет. Это были символичные подарки — каждая вещь была с любовью подарена.
Она бросает все в унитаз. Я обалдел. Она демонстративно встала и спустила это все (в унитаз). Мне было очень больно, потому что там и сами вещи дорогие, но суть даже не в стоимости, каждая вещь была символом любви, мой подарок.
Я потерялся, у меня все упало. Она села и наблюдает за моим состоянием. Я не знал, что делать, смотрел на нее и реплика была такая — «Я пойду что-то попить принесу». Потому что что сказать я не знал, я потерялся. Я побрел в сторону бара. Я был потерян, схватил первую попавшуюся бутылку, побрел назад.
Маляры работали, я спросил у них — «Есть у вас зажигалка?». Потому что стрессовая была ситуация, хотелось покурить. Они сказали — Нету. Я зашел в VIP, я хотел открыть дверь туалета, смотрю — она закрылась изнутри.
Я слушаю — оттуда (из закрытого туалета) какой-то шум, крики, как будто удары об стену, мат-перемат. Я стал стучаться — «Салта, открой». Там что-то шумит, грохочет, я стал бить по двери сначала кулаками. Она подбежала к двери, стала материть — «Это ты, это ты меня довел». У меня началась агрессия, я стал руками бить по двери. Я в этом состоянии схватился за штатив от колонки.
Это все моментально как-то эскалировало. Я стал бить по двери — там появилась дырка. И я вижу, что она открыла дверь изнутри. Я откинул штатив, зашел. Она взъерошена в мыле, я заведен. Она стала кричать на меня, я тоже кричал матом — «Ах ты, такая сякая».
Она кинулась на меня, порвала мне рубашку. Я толкнул ее, она ударилась об стену. Когда она кинулась в очередной раз, я тоже порвал ей рубашку. Она разозлилась, стала снимать рубашку — эта одежда как раз была куплена перед концертом.
И она видимо, желая обидеть меня, стала снимать ее с себя, бросила ее в меня. Я не сдержался — «Дал ей пару пощечин». Это все очень быстро происходило. Она сказала — «Я и штаны сниму». Я схватил ее за пояс — не надо этого делать. Она была лицом к унитазу.
Когда она дергала вниз штаны, я разозлился и отпустил ее — получился противовес, она думала, что я буду держать и дернула, а я отпустил, штаны у нее слетели, она потеряла равновесие, стала заваливаться в сторону унитаза, она полетела сначала об стену и лицом упала на унитаз.
Очень сильный был удар. Она отскочила от унитаза и упала на пол. Я опешил. Она секунд 10-15 рядом с унитазом лежала, штаны болтались уже ниже колена. Это все происходило… сколько это было по времени, я не могу сказать.
Она лежала, но глаза у нее были открыты. Она начала медленно вставать. Я не помогал. Я увидел, что там часы.
Я увидел, что часы и обручальное кольцо не смылось. Она тогда заглянула и достала их, бросила их на пол и далее, когда она вставала, я увидел под ней часы. Она поднималась и опять упала. Опять ударилась об кафельный пол лицом. И какое-то время лежала.
Второй раз, когда она начала подниматься после двух падений, я помог ей — прислонившись к стене, она сидела. У неё образовался порез, начала течь кровь — я не знаю, после какого из этих падений он образовался.
Я спросил: «Ты в порядке?» Она молчала. На лице видимых следов падения не было, я заметил только порез. Я принёс салфетку и промокнул ей кровь, которая стала течь под подбородком (речь про порез).
Она сидела уже голая, только в штанах. Она смотрела на меня, я на неё. Я вышел, оставил её в таком положении. У меня была порвана рубашка, я снял её, надел пиджак. Я спросил у маляров снова зажигалку, я хотел покурить. Они сказали: «Нету».
Я прошел в VIP-зал №1, стал искать зажигалку в куртке, закурил сигарету. Честно говоря, мне надо было спустить пар — я стал переворачивать стулья, кричал — почему так, почему надо до такого довести. Она находилась в туалете. Дальше полчаса я курил на диване. Потом я успокоился и вернулся в туалет — она продолжала сидеть, прислонившись к стене, голову подняла и смотрела в потолок.
Я говорю — «Салта, поднимайся, что ты сидишь на холодном, пошли в зал». Я начал ее поднимать, но я не понял — она сопротивлялась или что, но она не владела своим телом. Она была обмякшая, но сознание не теряла. Я сдернул штаны, (они мешали поднять) нижнее белье зацепилось, я его сдернул, порвал. Я пытался ее поднять. Я был уставший, у меня было ощущение, что она не хочет вставать. У меня не хватало сил ее поднять самому.
Когда она вставала, падала, она билась коленями об пол, об стены. В какой-то момент я обхватил ее за живот и поставил на ноги — она стояла. Я прокинул ее руки на плечо и говорю — «Пошли в зал, на диване ляжешь». Где-то на шаге пятом шестом она стала сама идти, она сделала шага четыре, и опять ее, видимо, повело, она потеряла координацию и грохнулась лицом вперед — ударилась об пол.
Для меня это было неожиданно, я смотрю на нее — она руки вперед не выкидывала, когда падала. Я не мог понять — это последствия удара или то, что она выпила.
На ней в этот момент не было одежды, на ней были царапины и ссадины, это женская кожа, да. Я смотрю — она вроде в себе, опять поднимается на ноги, еще шаг сделала и опять упала. Тут я уже подсел к ней, перевернул ее, опять она лицом ударилась. Я говорю — «Салта, ты в порядке?»
Я догадался, что если человеку больно или плохо, он говорит об этом — говорит, вызови скорую или звуки издает, но она молчала, что меня очень удивляло. Я положил ее себе на колени, ее голову, говорю — «Салта, что делать, скорую вызвать?» Она лежит и смотрит. Минуты 3-4 она лежала.
В какой-то момент я понимаю, я не могу это объяснить, она так раз, ожила, встала сама и уверенным шагом дошла до дивана, села на диван. Я подумал — неужели она меня разыгрывает, потому что разница между состоянием, которое было только что, и как она вставала уверенно — она уже хорошо владела своим телом.
Она собралась, как будто мышечная сила появилась, и она села на диван. Я опешил — она играет или придумывает, потому что только что она была в другом состоянии.
Я на нее смотрю и не мог понять, она специально это только что сделала. Она только что хорошо себя чувствовала, потому что была в сознании и хорошо управляла своим телом, а моменты с падениями у меня не клеились. Я говорю — «Салта, ты специально это делаешь или что?» Я начал нервничать. Закурил сигарету. Она мне показывает — дай мне тоже. Я дал ей сигарету, дал ей куртку.
Мы молча сидели, курили.
Я пытался угадать ее состояние. Потом она прилегла на диван, я ее в таком положении оставил, встал и у меня был опять нервный срыв, потому что я не мог уложить в голове, что происходит. Я запутался — специально она или не специально.
Она лежала, я стал опять пинать эти стулья — ну почему, и т.д. Потом я обессилел. Она наблюдала, как я все это бросал, кидал, нервничал.
Ход в общем такой, коротко, чтобы уложить в голове:
- Они начали ругаться, он предложил перейти в туалет, чтобы маляры не слышали криков, потому что ему неудобно.
- Там Салтанат смыла украшения в унитаз с желанием вернуть Бишу все подарки, далее хотела снять с себя одежду, которую он подарил.
- Он пытался не дать ей снять брюки и схватил — она дернулась и упала на унитаз лицом. Далее упала лицом об пол. Далее он пытался ее поднимать неудачно — все это время она ударялась разными частями тела.
- Он вывел ее из туалета. Она пыталась идти сама и снова падала. Ему показалось, что она притворяется — он нервничал и разносил ресторан.
Судья: Потерпевший, вам плохо? Видимо, потерпевшему все-таки плохо, несмотря на то, что он держится. Перерыв на 10 минут.
Она прилегла на диван и так провела некоторое время, а я эмоционально реагировал и бросал вещи. Я был в смущении — не мог понять, что происходит, это длилось где-то минут 10. Я присел на соседний диван, а она лежала — так мы провели час; она отдыхала, а я курил молча.
Я подумал — дам ей время отдохнуть и прийти в себя. Я вглянул на окно и понял, что уже светает, я потерял счет времени, я не понимал, какое сейчас время суток. Я посмотрел на часы — было где-то 7 часов. Я понял, что нам надо домой. Я без рубашки, она оставила пальто в ЦКЗ, на ней на голое тело моя куртка. Я думал — как мы уедем. На такси в таком виде стыдно. Я забыл совсем, что в машине у меня запасные вещи — моя рубашка, которую я купил, и вещи Салтанат.
Я начала её тормошить, у меня было волнение, что как мы уедем, уже 7 утра, люди начнут ходить по улицам, невозможно будет вообще выйти. Я растормошил её, она встала. В тот момент у неё уже появлялись покраснения на лице, не было ещё синяка, но припухлости появлялись.
Мы вышли из VIP, я её торопил, мы спустились сначала в паркинг. Я думал, что в парке есть охранник, я хотел попросить его вызвать такси в паркинг, чтобы мы не выходили на улицу, потому что вид у нас был конечно — у меня нет рубашки, на ней только моя куртка.
Но я не нашел там охранника, я походил по паркингу, надеясь, что найду его. Я не нашел его, и мы вышли. Я думал: «Ладно, сяду сам за руль». Я понимал, что пьян, но в таком состоянии не знал, куда деваться. Я взял Салту за руку, и мы пошли к машине. Я тронулся и понял, что пьян — сейчас натворю что-нибудь. Не помню, но, вроде, наехал на бордюр. Я понял, что так машину не довезу. Салта вышла и пошла обратно в ресторан. Я припарковал машину. Охранник подошел, увидел, что я без рубашки.
В Гастроцентре я начал агрессировать. Я смотрел на нее, был очень агрессивным, злым, что мы не уехали. Стал говорить: «Салта, посмотри на нас, мы как бичи, даже не можем уехать». Меня понесло. Она смотрела на меня равнодушно, и мне показалось, что она улыбалась, ухмылялась.
Мы ехали в лифте, я сильно разнервничался, говорил: «Ну как так, мы даже уехать не можем. Ты этого добивалась этими бросками ювелирных изделий в унитаз?». Я внутренне винил ее.
Адвокат попросил показать, где лифт, в котором они ехали.
Когда мы ехали в лифте, я уже такой: «Да, я виню ее, что мы в таком состоянии, что эскалация произошла в результате ее поступков, что она хотела мне сделать больно или унизить, и в итоге мы получили, что получили — в очередной раз». Я в лифте говорил: «Этого ты добивалась?». Она равнодушно смотрела, ухмылялась — это меня сильно разозлило.
Мы вышли из лифта, я в сторону VIP-зоны ушел, а она — в туалет. Когда она уходила в сторону туалета, вслед мне крикнула: «Да, я так и хотела», и сказала матерные слова. Все это время она молчала, ни звука, ни стона.
Я развернулся и схватил ее за волосы, дал 4 пощечины сильных. Она упала. Все это время я не понимал, в каком состоянии она находится. Когда она упала, я со злости ее пнул раза 4, говорил: «Вставай, вставай, че ты ты теперь». Она не вставала, поднял ее за волосы», — рассказал Бишимбаев.
Хотел уехать домой, хоть куда. Когда зашли, оттолкнул и сказал: «Надевай что есть, я буду вызывать такси и поедем». Она прошла к дивану и сняла куртку. Время было где-то восемь утра. Я был резок, сказал: «Что ты сидишь?» Она встала, сделала несколько шагов и упала. Потом я помог ей подняться, она снова села на диван. Я стал спрашивать: «Что с тобой?»
Она молчала, смотрела на меня и молчала. Потом прилегла на диван, подтянула ноги. Я разговаривал с такси, на нее смотрю и разговариваю по телефону. Она смотрела на меня, глаза закрыла, и, наверное, через секунд 30-40 она захрипела.
Я сказал: «Салта, не засыпай». Я понял, что одеть ее не смогу, поднять не смогу. Думаю: «Пусть она выспится и придет в себя». И в тот момент припухлости на лице были, но явно выраженных синяков, травм не было… Она лежала в куртке, я снял пиджак, укрыл ей ноги. И решил, что часа два пусть выспится. Подвинул диван, лег рядом.
Я знал, что персонал приходит в 11:30, а время было где-то 8:00. Думаю: «У нас есть время до 10:00. Может, за 2 часа она выспится и придет в себя». Припухлости на ее лице были, но явных синяков или травм не видел, только покраснения на лице. Она лежала в куртке, ноги голые. Я снял пиджак, укрыл ей ноги. Решил, что подожду пару часов.
Я тоже был очень устал. Прошли сутки. Мы сутки не ели, я не спал, мы всю ночь на ногах проходили. Когда она легла, я вышел за водой на барную стойку, попил и рядом лег, подвинул диван, но не смог заснуть, глубоко не засыпал. Часам к 10 я не помню, я проснулся, был в полудреме — она лежит рядом, я слышу храп.
Я позвонил Бакытжану, думал, я с ним могу только… Сейчас уже и такси невозможно никак. Сказал Байжанову: «Приезжай, отвези нас домой». Он сказал: «Хорошо». Пока он приехал, я был в VIP 1, рядом лежал. Когда он приехал, она была раздета, я не знал, как ее одеть, чтобы Байжанов не видел ее обнаженной. Я попросил его принести 2 пледа.
Я обернул ее пледом, она держала шею, двигала руками, было ощущение, что она прерывает свой храп, точно держала шею, двигала руками и управляла своим телом. Когда я ее обернул, я позвал Байжанова, и сверху еще один плед — как сарафан получился. И руки ее вытащил, чтобы мы ее за руки приодняли — с Байжановым мы приподняли ее за руки, она двигалась, у нее были рефлексы, она держала шею, у нее храп пропадал, как будто она просыпается.
Мы прошли 5-6 метров к двери ВИПа. Я думал, сейчас она разойдется, сделает шаги, она предвигала ноги, и что она проснется — но этого не происходило. Она была как будто пьяный уставший человек, мертвецки пьяный, который не может проснуться, но мычит что-то. Я говорю Байжанову: «Дойдем до машины, а как мы ее там там уже люди». Он говорит: «Может, я вас закрою здесь, вы выспитесь».
Время было 10:30-11 часов, через полчаса должен был персонал подойти. Я положил Салтанат обратно. Байжанов ушел, я говорю: «Закрой нас тогда». Я укрылся пледом, накрыл Салтанат. Я проснулся в 1:30, она храпела, я пытался ее разбудить, но она не просыпалась. Тут уже было видно, что у нее большой синяк на всю левую сторону и вспухший нос, я заволновался.
Я упустил момент — это в телефоне моем можно проверить. Когда я увидел у нее синяк к 10:30, я забеспокоился и позвонил знакомой ясновидящей, спросил: «Мы пытались ее разбудить, она не проснулась, с ней все в порядке? У нее такой синяк, я не знаю, откуда он, вы можете посмотреть?»
Она говорит: «Да, она просто устала и сильно пьяная. До вечера поспит, вечером придет в себя, пойдете домой». И у меня отлегло от сердца, я положил трубку. Потом я еще написал: «Можете почитать там, чтобы она быстрее восстановилась».
В 1:30 синяк стал еще больше. Я расстроился. Сам не мог понять, откуда он взялся, потому что я не наносил ей ударов ногами или руками по каким-то таким частям тела.
Я позвонил Байжанову, попросил аспирин и кетонал.
Спустя время он приехал. Потом я не мог найти телефон Салтанат и ключи от машины. Я вспомнил, что потерпевший следил за ней и думал: «Если он увидит, что мы почти сутки в гастроцентре, он может приехать». Я не хотел повторения инцидента 20 марта, думаю, приедет, будет поножовщина опять.
Байжанова он попросил принести телефон Салтанат из машины и вещи.
Телефон Салтанат был там. Прокурор говорит, что я в целях создания себе алиби отправил телефон домой, но наверное, если бы я создавал себе алиби, я бы свой телефон куда-то отправил или сам куда-то отправился. Цель была другая — избежать конфликта с потерпевшим, если он сюда приедет. Я просил просто отвезти домой, сначала я думал — может, в фитнес, потом нет — домой. В ЦКЗ я просил заехать забрать пальто.
Я попросил его удалить записи с камер, не потому, что я скрывал убийство. Салтанат на тот момент была живая. Вы знаете, эти телеграм-каналы, любой охранник может переснять себе на телефон и куда-то отправить. Я не хотел этой публичности, потому что мы на улице, в предбаннике стояли видно, где я наносил ей побои — это тоже есть, где я на улице выкидываю эту сумку. Я понимал, что при желании это все можно продать какому-то телеграм-каналу.
До этого, 7 числа, Салтанат последнюю неделю начала заниматься рекламой ресторана, нашла мобилографа. Она знала, что я знаком с Гульнарой Насарбековой.
Когда Бакытжан ездил телефон отвозить, я не знал, что он кому-то передает поручение. Я думал, он сам физически все делает. Я видел синяк у Салтанат, сказал: «Привези на обратном пути Бепантен, который рассасывает это».
Он приехал где-то ближе к 4, с этой женщиной Гульнарой. Я ей говорю: «Тут стой, заглядывай в ВИП, если она проснется, позвони мне». И я попросил отпустить персонал. Я уже видел, что Салтанат не просыпается. Я помню, что ясновидящая сказала, что она вечером проснется. Я думал, как мы выйдем, уже люди будут. Я попросил отпустить персонал.
Пришла Гульнара, я пошел на встречу с ней, посидел минут 20. Салтанат также спала, также храпела. Я говорю Бакытжану — давай как-то разбудим ее. Он говорит — давай, я врачу знакомому позвоню. Я говорю — позвони. Он сказал — дайте нашатырь. Я сказал Бакытжану — дай нашатырь. Я накапал на марлю, поднес ей, она не реагировала, я понюхал сам — у него такой резкий запах, почему она не реагирует.
Я заметил, что она не носом дышит, а ртом. Я поднес к ее рту — она не отреагировала. Я поднес к своему рту — понял, что через рот, когда вдыхаешь, видимо нет там нервных окончаний, он не чувствуется.
Я вышел и сказал Бакытжану — что-то она через ртом дышит, не почувствовала. Он предложил вызвать скорую. Здесь я вспоминаю слова ясновидящей, я не хотел, чтобы она пришла в себя, сейчас скорая, лишний шум, огласка. Я говорю — давай подождем.
Время было 4, я сказал ему посидеть здесь, сам ушел на встречу на полчаса. Зашел опять к Салтанат, пытался ее разбудить — не просыпалась, но у нее прошел храп. Я подумал — храп прошел, глубокий сон прошел, она просыпается. Я сказал Бакытжану — давай что-нибудь перекусим.
Я отпустил Бакытжана и сказал — наверное, она будет просыпаться уже, я тебе напишу, как проснется, и ты отвезешь нас домой. Я начал будить Салтанат и заметил, что у нее лицо стало прохладным, я начал щупать ее щеки, они стали прохладными, я понял, что температура изменилась, начал щупать тело, оно было таким же.
Я стал щупать пульс, не нашел его. Подумал, может я пьяный, не могу найти пульс. Позвонил Бакытжану — говорю, может, ты найдешь. Он тоже говорит, не может найти.
И здесь я говорю: «Вызывай скорую». Он побежал вызывать скорую. До приезда скорой нужно было проводить реанимационные мероприятия. Бахытжан продолжал ее реанимировать. Я подошел, хотел открыть ей рот и увидел, что у нее сжата челюсть. Не знаю, откуда, но я знал, что в момент смерти у человека судорожно сжимается челюсть. И я понял, что она уже ушла…
Как указала прокурор, в здании Гастроцентра установлены видеокамеры, записи с которых систематизированы в три папки: «холл», «улица» и «улица №1», что позволяет отслеживать происходящее.
В соответствии с протоколом, 8 ноября примерно в 21:00 Бишимбаев и Нукенова прибыли в ресторан и направились в VIP-зал. Камеры наблюдения засняли их за живым обсуждением с жестами у входа ресторана. Затем они продолжили свой разговор, перейдя в машину, припаркованную около ресторана, но позднее вернулись обратно в ресторан.
- В 2:19 Бишимбаев и Нукенова прибыли в Bau, вошли в кабинку, где Бишимбаев взял алкоголь с барной стойки и два стакана.
- В 6:57 утра Бишимбаев и Нукенова вышли из кабинки – на Нукеновой был надет плащ поверх обнаженного тела, в руках она держала вещи. Нукенова подошла к зеркалу и что-то сказала Бишимбаеву. Бишимбаев, одетый в костюм без рубашки, легонько толкнул Нукенову и направился к лестнице.
- В 7:00 Бишимбаев и Нукенова сели в автомобиль, где пробыли около 15 минут, после чего вернулись обратно к ресторану.
- В 7:15 они поднялись на лифте в ресторан. У выхода из лифта Бишимбаев начал бить Нукенову по голове, от чего она упала на пол. Затем Бишимбаев несколько раз ударил ее ногами в область ягодиц. Он поднял ее за волосы и с силой ударил по голове, после чего она снова упала. Вновь подняв ее за волосы, он затащил ее в кабинку, — сообщила прокурор.
Затем на видеозаписях было зафиксировано, как брат Бишимбаева прибыл в ресторан, держа в руках одеяло, и вошел в кабинку.
Какие травмы обнаружили криминалисты на теле Салтанат Нукеновой
Прокурор Айжан Аймаганова прочитала фрагмент описания:
«Обнаружены повреждения на голове: кровоизлияние в волосистой части и теменно-височной области слева, припухлость на затылке и кровоподтек на правой ушной раковине. Также присутствуют ссадины на волосистой части головы. В правой окологлазничной части и на подбородке заметны кровоподтеки. Ссадины находятся на верхней и нижней губах, а также в левой окологлазничной области. На спине обнаружен кровоподтек. На правой и левой голенях присутствуют кровоподтеки и ссадины, а на правой ягодице обнаружены кровоподтеки».
