Первый вице-министр здравоохранения Казахстана, Тимур Султангазиев, заверил, что снижение тарифов на медицинские услуги для онкологических больных на 20% не приведет к сокращению лекарственного обеспечения и ухудшению качества медицинского обслуживания, передает Bizmedia.kz.
Султангазиев подчеркнул, что это решение было принято коллегиально после тщательного анализа расходов онкодиспансеров по всей стране. Он сделал данное заявление на выездном заседании Комитета мажилиса парламента по социально-культурному развитию, посвященном теме «Проблемы и перспективы развития онкологической службы», которое прошло в Национальном онкоцентре в Астане.
Ранее председатель комитета мажилиса, Асхат Аймагамбетов, в своих социальных сетях сообщил о приказе министра здравоохранения о снижении тарифов на 20% для онкологических больных, который вступает в силу с 11 июня 2024 года. Аймагамбетов выразил возмущение этим решением.
Данное решение о снижении тарифов было принято коллегиально на коллегии Министерства здравоохранения. Как Министерство здравоохранения, мы заверяем, что данное решение не приведет к каким-либо ограничениям в получении лекарственных средств и медицинской помощи в рамках стандартов и клинических протоколов.
Хотелось бы подчеркнуть, что это не повлияет на качество и доступность медицинской помощи онкологическим пациентам. Решение было принято после тщательного анализа финансово-хозяйственной деятельности медицинских организаций.
Также важно отметить, что при формировании тарифов, они не включают рентабельность, закрытие криптовалютной задолженности или основных средств капитальных затрат. В этой связи уже начался процесс рекалибровки тарифов в онкологической службе на основании фактических затрат, и до 1 января 2025 года будут внедрены новые тарифы с учетом фактических затрат медицинских организаций.
Кроме того, Министерством здравоохранения, Комитетом контроля качества и Фондом медицинского страхования будет усилен контроль за оказанием качественной медицинской помощи онкологическими диспансерами и получением всей необходимой помощи онкопациентами.
Вот как реагируют родственники онкологических больных на заявления первого вице-министра здравоохранения Султангазиева.
Мы как раз ставили диагноз в Москве. Мы доказывали, что этот диагноз правильный, и в Москве его не зря поставили. Потом мы начали принимать препараты. Все знают, что их вроде бы должны давать, но получают их только те, кто сильный, смелый и умелый. Поэтому мы столкнулись со многими трудностями из-за этого. В прошлом году мы продали квартиру и целый год покупали препараты сами.
Далее наступил сегодняшний день. В конце прошлого года произошло привыкание к препарату, и теперь нам назначили новый препарат. Он не внесен в перечень, но зарегистрирован в Казахстане. У меня вопрос: почему была проведена экспертиза препарата по раку почки, а по раку щитовидки — нет? Интересно, почему мы, пациенты, сами инициируем эту экспертизу. Мы знаем пункты, статьи, приказы. Вы говорите о Минздраве, но фамилию не знаю, что как все прекрасно, мы слушаем, как же все замечательно.
Но если бы вы знали, что вся наша семья вот уже пятый месяц покупает препарат сама, и он стоит 600 (видимо, долларов — прим. ред.) ежемесячно. Вся семья бросила все силы на поиск этих денег. Мы не живем, мы выживаем. Она прожила 9 с половиной лет благодаря терапии и нашим врачам. А теперь нам говорят: «Все, умирайте. Нет в перечне и до свидания.» Более того, нам отказал фонд Казахстан-Халкына. Отказал. Почему? Потому что у них его тоже нет.
Пациент Национального онкоцентра в Астане, Сабыржан Нуржанов, поделился своими впечатлениями о недостатках паллиативной помощи в Казахстане. Его рассказ противоречит заявлениям первого вице-министра здравоохранения Султангазиева.
В прошлом году 26 февраля я выписался из больницы, где проходил платный чек-ап для «неконтингента». Там мне не выявили рак. Через три месяца мне поставили диагноз – гипоцеллюлярная карцинома печени четвертой стадии. Врачи сказали, что у меня осталось шесть или одиннадцать месяцев жизни.
Тогда мне назначили мениксовар. Я полетел в Европу, благодаря помощи друзей и семьи. Там мне назначили первую линию лечения с использованием препаратов, которые только недавно были введены. Благодаря этим препаратам я до сих пор жив. Сейчас у меня нет клиники онкологии, и я благодарен Мухтару Аге, который обещал, что постараются сделать все возможное.
Я сам оплатил 10 курсов лечения, а остальные 5 курсов прошел благодаря помощи Нуар Соколга и Горького Рахмета. Вчера я узнал из Фейсбука о статье, где говорится, что на 20% снижают бюджет онкологической больницы. Это меня сильно обеспокоило. Как так? И почему именно на 20%? Непонятно, как они пришли к такому выводу.
Еще был вопрос о том, что в Казахстане не хватает ПЭТ-КТ. Это неправда. Если позвонить в ОТП, вам скажут, что запись возможна только на сентябрь. Более того, пройдя обследование в сентябре, вы ждете результатов пять дней из-за нехватки специалистов радиологов. В Индии, например, результаты готовы в тот же день.
Я не хочу сравнивать нас с Индией, но, к сожалению, такие факты имеются. Если бы я тогда не поехал в Европу, вряд ли я сейчас стоял бы здесь. Наш протокол лечения не включает нужные препараты, потому что они дорогие. Врачи должны давать выбор пациентам и сообщать о таких возможностях.
Врачи работают очень усердно, с восьми утра до одиннадцати вечера без выходных. Я сам это вижу, когда хожу туда. Нельзя умалять их труд. Однако в Минздраве есть упущения, которые надо исправлять.
Вот что я хотел сказать. Эмоций уже нет.
Позже Султангазиев сообщил, что сэкономленные средства от снижения тарифов на медицинские услуги для онкобольных будут направлены на повышение тарифов в сфере родовспоможения и неонатологии. По его словам, в этих областях из-за низких тарифов образовалась задолженность в размере 8 млрд тенге.
До конца этого года, как я уже говорил ранее, мы пересмотрим тарифы онкологической службы. Где-то вверх, где-то вниз.
Но высвобожденные средства по онкологической помощи в первую очередь пойдут на увеличение тарифов родовспоможения и детства, на неонатологию, на такие направления, как неврология, аллергология, эндокринология в детстве, и физиологические роды, которые на сегодняшний день недофинансированы.
Имеется более 8 миллиардов кредитов, когда полноценная часть получена.
Председатель Комитета мажилиса парламента по социально-культурному развитию Асхат Аймагамбетов убежден, что все пациенты должны получать необходимые медицинские услуги, и это не должно происходить в ущерб другим, особенно онкологическим больным. Он призвал Министерство здравоохранения совместно решать проблемы финансирования здравоохранения во всех направлениях, включая паллиативную помощь.
Я считаю, что все должны получать необходимые услуги. Но это не должно быть за счет кого-то или какой-то группы. Это не должно быть за счет онкологических больных. Понимаете?
Давайте вместе обсуждать, будем решать вопросы и по другим направлениям, и по родовспоможению, но это не должно быть, еще раз говорю, за счет онкологических больных.
Если будет возникать какой-то вопрос, я думаю, что нужно здесь правильно смотреть. Онкология, разумеется, важная сфера, но с её проблемами нужно справляться вместе.
Аймагамбетов, считает, что Министерство здравоохранения будет конструктивно решать проблемы онкологической помощи в Казахстане, а также другие вопросы здравоохранения.
Он уверен, что это будет сделано оперативно и эффективно, без перераспределения ресурсов в ущерб одним и на благо другим. Аймагамбетов убеждён, что совместными усилиями удастся избежать таких перекосов.
Получается, что в этом году люди будут лечиться по этому тарифу, который на 20% меньше. То есть есть риск, что люди, которые нуждаются в помощи здесь и сейчас, могут недополучить эту помощь до января, задали вопрос журналисты.
Минздрав говорит, что они не будут ждать января. Постепенно, условно через две недели, через месяц и так далее, они будут пересматривать тарифы и по ходу этого пересмотра могут даже увеличивать их. Мне нравится, что Минздрав признает и говорит, что по некоторым направлениям, даже тот тариф, который был, может быть недостаточным, и они готовы его увеличить. Конструктивный разговор включает пересмотр дорогих таргетных препаратов.
Минздрав аргументирует это тем, что у предприятий на счетах есть деньги, и пусть они покупают лекарства, чтобы лечение не прерывалось. Но здесь всегда есть выбор. У тебя сэкономленные деньги, которые ты мог бы потратить на ремонт, повышение квалификации работников, покупку нового оборудования, такого как цифровой маммограф или ПЭТ-КТ, а вместо этого ты тратишь их на таргетные препараты, закрывая этот промежуток.
Скорее всего, нам обещают, что больные не почувствуют задержки до января, и поэтапно проблемы будут решаться, где-то даже поднимая тарифы.
Также Аймагамбетов ответил, насколько он считает честным и правильным, что за счет онкологических больных увеличиваются финансирования других сфер? Почему министерство решает так? Почему не уменьшить содержание чиновников, чтобы это не происходило за счет больных? Насколько это справедливо?
Родовспоможение и другие службы также нуждаются в увеличении финансирования. Но при этом мы считаем, что это не должно происходить за счет других служб, таких как онкологические или кардиологические. Все эти направления требуют особого внимания государства. Я надеюсь, что так не случится, и что в Минздраве тоже работают граждане, которые переживают за дело. Я уверен, что мы все вместе не допустим ущерба другим службам, — говорит он.
При этом, Султангазиев не считает нарушением конституционных прав граждан тот факт, что чиновники и депутаты обслуживаются в Медицинском центре управления делами президента, в то время как обычные граждане не имеют туда доступа.
По мнению Султангазиева, государство оплачивает за граждан подушевой норматив за медицинское обслуживание в любом медучреждении. Стоит отметить, что обязательные взносы граждан в Фонд медстрахования, судя по всему, не учитываются Султангазиевым.
Казахстанцы очень возмущены тем, что госслужащие и депутаты обслуживаются в клинике управления делами президента. Они говорят о том, что пока министры и вице-министры не начнут ходить в простые поликлиники, у нас ничего не изменится, спросили журналисты.
Лично я скажу, что хожу в обычную поликлинику, которая находится недалеко от моего дома. Я прикреплен к УДП буквально полтора года и был там только один раз. Это право каждого — выбирать, идти в свою поликлинику или в предоставленную медицинскую помощь. Я не считаю, что здесь ущемлены конституционные права, потому что государство оплачивает поликлиники. Вы можете выбрать любую поликлинику, в том числе частную. Государство оплачивает за вас подушевую нормативу поликлиники, — отметил он.
