Эхо недели с Жетыкуном Сойлеевым
Минувшая неделя прошла под знаком поспешно объявленной президентом новой экономической политики. Поспешность эта понятна, с экономикой действительно надо что-то делать, причем, срочно. При вполне жизнеутверждающей официальной статистике реальные темпы роста производства впечатляют только в дешевеющем тенге, инфляция (опять же, реальная) остается на пугающем 20-процентном (плюс-минус) уровне, наступающая уже вскоре зима не сулит нам с вами ничего хорошего в смысле возможностей окончательно одряхлевшей теплоэнергетики – недаром даже глава Минэнерго Алмасадам Саткалиев не рискнул утверждать, что второго Экибастуза он не допустит…
При таком раскладе стоило ожидать от «НЭПовского Послания президента чего-т выдающегося, ну, например, упразднения «Самрук-Казыны» или передачи Нацфонда в бюджет, о чем (особенно о последнем) уже давно твердят независимые экономисты. Однако, послание, громко озаглавленное «Экономический курс Справедливого Казахстана», не ответило на два главных вопроса: какой будет новая экономическая модель? и кто ее собирается воплощать? Вернее, ответы есть, но звучат они не слишком обнадеживающе.
Почему? А потому, что все это когда-то уже было – например, выделение отраслей-индикаторов «опережающего развития» (машиностроение, металлообработка, трубопрокат и еще несколько приоритетов, развивать которые было поручено тогдашнему министру промышленности (индустрии?) и торговли Мажиту Есенбаеву. И где результат, позвольте спросить? Там же, где все остальные программные цели…
Теперь нам говорят: «долгоиграющих» назарбаевских госпрограмм на десятилетия больше не будет, отныне все задачи должны решаться максимум за 3 года. Но все ли проекты (за исключением популистских прожектов вроде второго за последние три года увеличения минимальной зарплаты), озвученные в Посланиях последних трех лет, реализованы? Ответ очевиден.
Многие с энтузиазмом восприняли создание «принципиально нового» Министерства водных ресурсов и ирригации. Нарастающий дефицит воды – действительно острейший вызов современности, причем, не только для Казахстана. Но, во-первых, каких полномочий не хватало ранее существовавшему Комитету по водным ресурсам Минсельхоза? А в итоге этот комитет запомнился исключительно коррупционными скандалами и приказал долго жить.
Сейчас многие говорят о некем «опыте» разрешения приграничных проблем с водой у новоиспеченного шефа Минвод Нуржана Нуржигитова, приобретенном на прежнем посту акима Жамбылской области. Непонятно только, как такой бывалый Водяной довел вверенную ему область до столь масштабного выгорания, что даже непробиваемо оптимистичный премьер Алихан Смаилов вынужденно согласился ввести в области региональный режим ЧС.. И главное: хватит ли у нового ведомства мощей решать возникающие сейчас и без сомнения в дальнейшем международные «тёрки» с тем же Кыргызстаном (по одной из версий кыргызы прикрутили казахам кран в «воспитательных целях» — по просьбе Большого Северного Брата).
Наконец, не исключено, что новое министерство столкнется с необходимостью так или иначе реагирвать на формирующийся в южных регионах черный рынок воды, объем которого по самым скромным оценкам составляет 5-6 млрд. тенге с постоянной склонностью к росту.
В позитивном ключе воспринимают некоторые эксперты распад гипертрофированного МИИР, в частности, создание отдельных Министерства промышленности и строительства и Министерства транспорта. Опять же, сто раз уже так было! Сфера строительства (как, впрочем, и транспортная) коррумпирована по самое не могу, выделение ее в отдельное ведомство только облегчит жизнь строительной мафии, сила и разветвленность которой «наверху» явно недооценена.
Что до Минтранса, то решение возродить его в принципе правильное. Некоторые, правда, скептически оценивают назначение туда Марата Карабаева – чиновника с чрезвычайно разнообразным послужным списком, не проявившего себя чем-либо запоминающимся ни на одном из постов.
То есть, ситуация повторяется: перестановку мебели в квартире в очередной раз выдают за ее капитальный ремонт. Возможно, это и есть «новая экономика Справедливого Казахстана». Но возникает один нескромный вопрос: кто бенефициар этой «Справедливости»?
